Город, который никогда не проснется
15 сентября 2020
Кажется, что поездка в Припять – она не может не быть мрачной, со множеством тяжелых, придавливающих к земле подробностей – о городе, застывшем в 1986 году, в стране, которой-уже-нет, лишенный света, биения человеческого сердца, шума машин, смеха детей.
Но для меня эта поездка оказалась одной из самых… ярких, наполненных диковатыми красками и… да, тем самым светом.
Мне хотелось срулить еще за несколько недель. Отписаться: дела, заболела, не могу, ипотека. Втайне надеялась, что снимут с поезда в Киеве. Печально-ждуще вглядывалась в глаза пограничников. Думала, приеду в Киев – а там гранаты, стреляют. Думала, проводник кинет, не придет. Думала, все сорвется, и я уеду – обратно. К дивану, сериалам, кофе из «Старбакса», что там еще, как мне кажется, я люблю.
Но проводник терпеливо ждет нас в центре метро. Веселый и бодрый, как будто мы собираемся на прогулку в Подмосковье. Я начинаю засыпать его нервными вопросами. Радиация, токсины, двухголовые коровы, депортация, полиция. Все что лезет на ум. Проводник улыбается.
До места «заброса» - откуда должен начаться наш долгий 2-дневный путь до Припяти – едем впятером, как сельди, с жутко крикливо-матерящимся белоруссом, занимающим пол-машины, по пути подхватываем еще шестого – худого тщедушного паренька из Харькова в очках, выглядящем типичным умником-ученым из «Оно» Кинга.
«Готовность – 30 секунд», - внезапно посерьезнев, бросает проводник, и я, с дрожащими руками, буквально вываливаюсь из машины, лихорадочно накидываю рюкзак, и бегу в лес.
И дальше начинается что-то наподобие квеста – только в реальности. С ночными переходами (меньше шанса быть пойманным украинской полицией), с ночевками в заброшенных домах, с криками диких животных (привет, кабаны, волки и рыси) , таблетками кофеина и бутылками алко-энерджи на привалах.
Идти ночью – тяжело, но спать не хочется – из-за страха. Идешь, оглядываешься , боишься оказаться в конце колонны, цепляешься, как ребенок, за «больших взрослых» - хотя тебе уже давно за 10 лет и ты же думал, что темнота тебе не страшна. Из тьмы вырисовываются очертания брошенных деревень, в одной из них мы проводим первую ночевку – расстилаем карематы прямо на полу. Читаю, закутавшись в спальник, с фонарем, надписи сталкеров, когда-то тут бывавших. И не раз. Думаю – мучительно – и кем нужно быть, чтобы в здравом уме захотеть сюда вернуться?
Питаемся гречкой, консервами, пьем божественный чай со сгущенкой, я уныло таскаю с собой дозиметр и меряю все подряд – но в районе 30-ки фон низкий, даже ниже, чем в Киеве.
Гранью между “нормальным миром» и «миром радиации, мутантов и прочих ужасов» символично служит река Уж – переходишь её, стянув штаны – уровень воды довольно высокий – и вот, ты уже на другой стороне. Почти как Стикс перейти.
Начинаются слуховые галлюцинации. Тебе начинает мерещиться звук машин – причем отовсюду. И чьи-то голоса. И крики медведей, волков. И шумы, которых нет. Сообщаешь об этом всем желающим послушать и уже мечтаешь о том моменте, когда придешь в город – лишь бы не идти по этому ебучему лесу, наполненному каким-то первородым, почти мифологическим ужасом.
Выходишь из Рыжего Леса – и вот он, РБМК. Сияет огнями, как Диснейленд. 33 года назад там все полыхало. Сейчас – тихо, как в могиле, и шумят линии электропередач.
В город входим под покровом ночи; на бледном, ободранном здании – тусклые буквы: «КПП Припять», почти незаметные. Из тьмы вырастают внезапные шестнадцатиэтажки – как будто их кто-то быстренько дорисовывает на компьютере. Большие, как в Москве, и с темными окнами. Правильно. Ведь ночь. Жители спят. Почему-то не горят огни на улицах… А я еще жалуюсь, что у меня плохое освещение на Селигерской.
Черт побери. Здесь же нет жителей.
Кажется, будто это страшный сон.
Здесь я ждала рассветов, как почти молилась Богу.
Как в фильмах ужасов, когда с приходом света все темные твари уползают во тьму.
Когда я впервые поднялась на крышу Припяти и увидела реактор, и этот город, утопающий в зелени, у меня наверное впервые за долгое время вырвалось удивленное «ох». Это было странно, необычно, колюче, это было что-то из снов и сказок, что-то на грани реальности и выдумки.
Мы исследовали город ранним утром и вечером, а днем отсыпались – почти как вампиры. День отдан полиции, туристам. Мы прячемся в сталкерской квартире, где есть стол, пара пыльных матросов, и черная пленка, которой мы завешиваем окно – чтобы ночью можно было светить налобными фонарями.
Я ходила по этому городу, и меня рвала тоска. Безумно страшно и грустно видеть покинутые детские кроватки, поломанные куклы… Засыпанные пылью кровати, фотографии, газеты, книги. Памятник миру, которого уже нет. И стране, которая рассыпалась несколько десятков лет назад.
Теперь здесь царствует природа. В городе можно легко встретить лосей и оленей. Собака – плохой знак: значит, где-то рядом - «металлюга» - нелегальный сборщик металла – а встречи с ним редко бывают приятными. Кое-где шмыгают сталкеры – кто поопытнее, тот выползает ранним утром и под вечер; кто-то внаглую шарится по крышам и днем.
Кто-то снимает ночью влоги для своих You-tube каналов – наши ребята познакомились таким образом с украинскими блогерами-миллионниками, нехило их напугав. Потом вместе выбирались из города.
Я и не заметила, как потихоньку полюбила это место. И наш безумный ритм жизни. Пришла вновь мысль о том, что человек привыкает ко всему – даже к состоянию ужаса, страха. Учится с ним справляться. И даже находит в себе силы смеяться. И радоваться жизни. По-настоящему.
Солнце, свет. Смотришь на него как на чудо. Выпить чаю, набрать воды в подземных резервуарах Припяти, профильтровать её. Посидеть на причале, куда никогда больше никто не приплывет. Читать книгу, перелистывая пыльные страницы.
Смеяться до коликов от абсурдности ситуации, мира, и внезапно начинать понимать суть слов ребят о том, что они тут – «Дома». Это очень странный дом. Без тепла и без искусственного света, наполненный ежеминутной опасностью, немного расслабился – и вот, уже попался; передвигаться по городу перебежками, выглядывать на улицу, прежде чем её перейти…
Но взамен ты получаешь кое-что большее – такую Живую Жизнь. Дело, конечно, и в адреналине, и новизне обстановки, и сумасшедших товарищах, которые с тобой рядом и заставляют тебя нон-стопом смеяться, даже когда тебе страшно до чертиков…
Здесь в тысячу раз острее все чувства, музыка тут слышится по-другому – как почти божественные хоралы, окунаешь ноги в воду – и ловишь экстаз, еда – пища Богов; не смущают на царапины, ни синяки, ни мозоли; ты уживаешься и с радиацией и потом просто перестаешь на неё обращать внимание.
Под конец я больше не задаю себе вопрос – почему сюда вновь и вновь возвращаются люди.
Ответ у меня в сердце.
Это странная, полубезумная хрень, но однажды её увидев, почувствовав, не развидишь.
Может быть, она действительно притягивает определенный сорт людей – «отбитых», «чокнутых», «свихнувшихся». Может быть, тут они спасаются от этого Большого, Технологичного мира, своих проблем. Все может быть.
