Зимняя Карелия, лыжи и хаски: умереть от усталости, но остаться счастливой

Первое января, пять часов утра. Зрачки расширяются, как только тянешь молнию спальника. За ночь нагретого – снаружи подмороженного. Ступни пропихиваешь в чуни, которые так и не высохли. И выныриваешь из укрытия – в лесную полутьму. Звёзды ещё жгут небо, снег всё прибывает, а ты уже копошишься над костром, каном с пшёнкой…Главное, двигаться быстрее. Это греет. 

Куда, зачем, за что?

Мы прибыли на вокзал Сегежи 29 декабря вдесятером. Оттуда 5 часов ехали до базового лагеря. Сначала на советской «буханке», потом – в кузове «газели», доисторической и расхлябанной. Багаж везли на санях, прицепленных к скутерам. Диковатая карельская дорога покрыта льдом и щедро присыпана сугробами: так что рюкзакам повезло, может, больше, чем нам.

31 утром выдвинулись в путь. Туристические лыжи, видавшие виды «хаски» (это ботинки такие, тёплые-тёплые) на ногах, за спинами – рюкзаки. В них только личные вещи, остальное едет с хасками, запряжёнными в сани. На санях – каюр (ведёт упряжку). Каюр всегда запыхается и бежит не меньше собак.

Стартовали от урочища Мергуба. Маршрут проходил через Семёнов ручей с радиальным выходом на урочище Хаудапорог и через озеро Эльмилампи обратно к Мергубе. Предстояло пройти 38 километров за 4 дня.

В первый день лыжи скользить отказались: температура стремилась к нулю, а снег таял. Наледь оседала на поверхности лыж, и мы останавливались через каждые 30 метров.

Чтобы лыжи не капризничали:

·      нужно чистить их от снега после каждого выхода;

·      на стоянке лучше ставить их вертикально (и в одно место).

Если всё-таки капризничают, да ещё и в пути:

·      отряхнуть наледь со скользящей стороны лыжи палкой;

·      «раскатать» лыжи (толкать лыжу самостоятельно как можно дальше, чтобы оставшаяся наледь сама отпала).

Потом приноровились. На первую стоянку пришли к пяти вечера. Ставили палатку, разводили костёр, кипятили воду. 

Палатка была одна, общая (чтобы теплее), наподобие шатровой. Чтобы её возвести, сначала ставили шест, на него натягивали «комнату», а сверху – тент. Будет лишним упоминать, что для спокойного сна место под палатку надо искать плоское и гладкое. Но зимой процесс усложняет всё та же наледь и снег. Приходилось уравнивать поверхность лыжами и разглаживать заледеневшие сугробы.

Для костра искали сухие деревья и ветки: зимой с этим проще. Поскольку требовалось много тепловой энергии, а значит, много дров, всю дорогу везли с собой в санях пилы и топор для щепок.

Мурашки счастья были тогда со мной слишком часто, чтобы служить сейчас достоверными свидетелями. Но клянусь всеми богами: пилить дрова «дружбой» в морозном карельском вечере под разговоры о мировой поэзии и мысли о смелости этих звёзд – счастливое счастье, невиданное счастье горожанина – жить в моменте, всем телом чувствуя его настоящность, и жизнь эту без меры, сполна любить.

В тот день мы попытались добыть воду из реки, до куда рукой подать. Мы остановились на заснеженном берегу и принялись стучать лыжной палкой по льду, надеясь оформить аккуратненькую, культурную прорубь. Не прошло и минуты: лёд подо мной валится, остальные отбегают назад, одно мгновение только – самое тягучее – подумала, а что если не. Но сразу же после вытащили под руки. Прорубь вышла не культурненькой, а удобной.

В общем, если снег лежит пушистенький, это ещё не значит, что под ним земля. Может быть и лёд, тонкий.

Следующие дни пролетели незаметно. В пути было несколько горок, где мы с азартом наблюдали друг за другом: глядишь, хоть этот не упадёт. Дистанция (особенно на горках) нужна, 10-минутные перерывы через каждые два часы нужны, а если очень хочется пить прямо сейчас – всюду вдоволь снега, только есть лучше тихонько, чтоб не простудиться. В один из дней заблудились – не туда свернули по карте. Назад пришлось пилить напрямик по лесу, наперегонки с солнцем, вытаптывая снег и падая, через каждые 10 метров падая и снова, снова, снова понимаясь.

Последнюю ночь почти не спали – костёр был общий, и дым у него, кажется, самый ядрёный из всех. В последнюю ночь всё как положено: песни под гитару, очищенные от городской шелухи мысли и нежности.

В пять утра воздух самый беззащитно-утренний, с тьмой совсем распрощавшийся, а в день ещё не ступивший – девственный, доверчивый воздух бесцеремонных звёзд. Выли волки. После выяснили: одна из групп видела следы.

Когда такое, нужно быть громкими и дружными. Волки тоже боятся.

Утром дошли бодрее и быстрее, чем когда-либо. Мы друг другу были уже совсем – собой, без масок и стеснений. А так всегда быстрее и бодрее. Потому что родные.

Ну хоть ели?

Еда была привычно-походной: утренние каши (неважно какие, главное – со сгущёнкой) и супы/крупы с тушёнкой. Успевали устроить только два приёма пищи, не считая перекусов: потому что идти долго, а темнеет быстро, и обеды с ужинами в итоге сливались в единое, бесстыдное пиршество усталых и счастливых.

Главное – чтобы горячо. И много жидкости.

Хоть не голые?

В 2019 зима чаще нас щадила: температура не опускалась ниже -15°C. Но температура тела менялась только так. Пришлось брать по два комплекта одежды: для лыжного бега и обычного прозябания. Это, соответственно, два комплекта термобелья (в одном можно спать); две пары штанов, курток, перчаток, шапок. Всё, что для лыж, легче и многослойнее (чтобы в пути можно было снять), остальное – теплее. Предусмотрительность, конечно, никого не спасла: всё повымокло, нужно было импровизировать и мужаться. Но предостеречься в любом случае стоит.

А самое ценное из одежды – носки и бафы. Если сухие, никогда не дадут заболеть.

Но ночью, ночью-то как?

Ночевать зимой в палатке – дело отважное. У нас не было даже печушки, грелись собой.

Вот главное, чтобы не околеть:

• тёплый и сухой спальник
• утеплённое термобельё
• тёплые носки и шапка (не дают теплу уходить)
• чем больше людей, тем теплее
• можно «спарить» спальники (в обнимку тоже теплее)
• термос с горячим чаем где-то под рукой
• мокрые чуни можно сушить в спальнике (в ногах).

Я ни одной ночи так нормально и не поспала. Советы советами, а зимними ночами холодно. Ну что тут поделать.

***

В базовом лагере была баня, поздравления и тёплая комната. Приятно, конечно, но неважно. Понимаете же? Совсем неважно.

Под вечер – выглянуло Сияние. Северное, то самое, какое видели 2% всех-всех. И мы. В пижамах и тапках, оголтелые, крикливые, орали Сиянию милости, панибратски. Потому что были – там. С волками, морозом, наледью, костерком. Были честными и отважными. И теперь могли себе позволить панибратски. Мы ещё вернёмся, земля, выползем из норок и подставимся тебе, ветрина. Жди. 

19